Отправлено: 12.11.07 00:10. Заголовок: "Ник и Ег" интерактивный детектив. Автор Myshabalerina

"Ник и Ег" или "Отрази меня, зеркало"
театральный детектив


А слово — не орудье мести! Нет!
И, может, даже не бальзам на раны.
Оно подтачивает корень драмы,
Разоблачает скрытый в ней сюжет.

Сюжет не тот, чьи нити в монологе,
Который знойно сотрясает зал.
А слово то, которое в итоге
Суфлер забыл и ты не подсказал.


Давид Самойлов

От автора: Совпадения- случайны... Но - не все!

 Отправлено: 03.12.07 22:24. Заголовок: 31 серия Изабелла С..

31 серия

Изабелла Слащавая, жена директора театра, нестарая ещё женщина с пышным бюстом, выкрашенная в роковую брюнетку, сосредоточенно копалась в ящиках стола своего мужа. Когда она наклонилась ещё ниже, зеркало отразило её розовую спину, показавшуюся из кружевной кофточки.
Со спины Изабелла никогда себя не разглядывала. И слава богу. Правда, спереди раздражающе маячил второй подбородок, недавно родивший третьего. Но, хоть Изабелла с подбородками и сражалась, всё-таки не замечала того, что все деревянные вешалки в её шкафу были естественно сутулыми. И их горбатый дизайн помогал сохранить одежде нужный, соответствующий телу вид.
Изабелла гордилась работой своего мужа, но, бывая в театре, не могла не замечать, что по сравнению с балетными солистами, он, мягко говоря, проигрывал всухую.
Возможно ей и светил бы роман с каким-нибудь молодым, желающим получить роль танцовщиком, но, как назло, она влюбилась безответно именно в того, с кем судьба ей счастья не сулила. Гриша Анатольев - красавец, весельчак - однажды заглянул в кабинет директора, когда Изабелла ждала мужа, и у неё захватило дух. Как и многие, она стала не балетоманкой, а маниакальным зрителем балетного тела. И, в тайне догадываясь, что той же страстью к кому-то из балерин болен муж,- попалась сама.
Её последний букет цветов для Гриши был самым затейливым и огромным: всю свою нерастраченную нежность она вложила в него.Слава богу, муж был озабочен ситуацией в театре и ничего не заметил. Но кто-то следил за ней, и один звонок по телефону совершенно помутил Изабелле разум.
"А ты ещё не поняла, кто убил Гришу?"- прокаркал голос на другой день после похорон.
И теперь, как только Демос уходил на работу, его жена снова и снова перетряхивала вещи и ящики мужа,не понимая толком, что же всё-таки она ищет.
Наконец она устала и облокотилась на подоконник, рассматривая площадь перед театром, напротив которого стоял их дом. Рядом с ещё одной стены до сих пор не сняли рекламу "Соловьного куста" с Грибовой в арабеске.
И тут Изабеллу осенило: ведь реклама висит как раз напротив окон директорского кабинета!
Ну да, сколько б не было спектаклей, там на стене всегда висела именно она, Грибова!
Только при чём тут Гриша?
Шаркая ногами, на полусогнутых коленях она, сглотнув комок в горле, поспешила в свою розовую спальню. Достала из-под подушки фото своего возлюбленного тореадора с мулетой из "Дон Кихота" и, тоненько всхлипнув, приложила его к губам.

 Отправлено: 05.12.07 00:30. Заголовок: 32 серия Уже недел..

32 серия

Уже неделю Света Менискина, выходя из театра, тихонько выбрасывала мешочек с отрезанными куриными лапами.
Пытаться определить того, кто это делал, приглядываться, у Светы не было сил. Повторяющиеся события своей нелепостью и жутью прибили её волю.
Вот и сейчас она, обречённо опустив голову, стала одевать балетные туфли.
Носок уперся во что-то мягкое. Света молча вытряхнула из касков прозрачный полиэтиленовый пакетик, завязанный на узел. Он ударился об пол и растёкся тёмно-бардовой жидкостью.Света тупо смотрела на куриное сердце, плавающее в крови.
В какой-то момент запуск внутри сработал помимо её сознания, и маленькая балерина бросилась бежать по коридору.

Почему-то единственным человеком, у которого инстинкт пытался найти спасение и разгадку, оказалась Суспензия Брякова, сухая, невысокая, слегка кривоногая женщина с резкими чертами удлинённого лица.
Суспензия или Суся была ветераном кордебалета. Знала всё про всех, т.к. умела оказаться в нужном месте вовремя, умела позлословить за спиной и из этой позы легко оправдать переход в позу поцелуя.
Поцелуй Суси, короткий и колкий, был похож на укус змеи. В своих интригах она была изобретательна и непредсказуема, за что с ней считались. Это был единственный талант, которым столь щедро одарила её природа. Но он компенсировал всё.

Суспензия, помимо надёжной кордебалетной карьеры, имела собственный коллектив современного танца "Бряк-dance". В доме творчества, где днём она успевала вести танцевальные уроки, ей всегда были рады. Контрамарки от Суси были ценимы, уроки - дороги, а хореографию она снимала ночами с MTV, не брезгуя и "Тодесом". Могла внезапно процитировать Эйфмана, которого в "творческом доме" всё равно никто не знал.
Зарабатывала там Суся прилично. Больше, чем в театре, но бросить сцену не могла. Театр был нужен ей для собственной рекламы.
Театральная жизнь Суспензии Бряковой протекала без бурь "у воды" на сцене, но очень бурно за кулисами.
Припавшая к её ногам Света Менискина сперва озадачила Сусю, но ненадолго.
Выслушав истерический рассказ с перерывами на слёзы, Брякова о чём-то задумалась, поигрывая собственной визиткой, а потом снисходительно пожурила маленькую балерину: "Глупышка, ты же в театр пришла. Понимаешь, в театр! Ну, предположим....мм ... кому-то от природы даны - балетные ноги, а кому-то... куриные лапы... И куриные мозги!" - закончила она резко.
"А душить резинкой от трусов?.. тоже за это?"- с тоской посмотрела на Брякову заплаканная Света.
Суся картинным жестом притянула к себе девушку за плечи и ободряюще поцеловала в лоб.
"Ну ладно, пошли, мне ещё в магазин надо успеть."

У служебного входа она помахала девушке рукой, развернулась сухо, со щелчком, как солдат в строю, и направилась в универсам "Дикси".
"Мне вот эту курицу взвесьте, пожалуйста!" - проговорила она вежливо и растянула тонкие губы в сладкую змеиную улыбку.

 Отправлено: 05.12.07 21:08. Заголовок: 33 серия День был к..

33 серия

День был кошмарный. Начались школьные каникулы, и спектакли давали по два в день.
Столько же раз приходилось убирать участок. Опять "Щелкунчик"! Снова "Щелкунчик"!
Дождавшись пока зрители разойдутся, Кристина со вздохом поплелась к мраморной лестнице. Чтобы не портить старенькие кроссовки, одела чёрные мужские носки и старые шлёпанцы.

На белом мраморе чернели мазутные пятна - следы того, что зрители приносили на своих подошвах с трамвайных путей. Пятна порошок не брал. Бригадирша дала вчера какую-то едкую жидкость, и, сидя на корточках, Квакина тёрла пятна, впадая в транс от однообразности процесса.
В голове проносились картинки, по собственной воле развёртываясь в сюжет. Потом Квакина снова упиралась глазами в мраморную ступеньку, заново мочила тряпку и снова отключалась.
То ей виделся министр культуры, которому она жаловалась, что очень устала, то пьяные зрители прокуренного кафе, перед которыми она вдруг забывала движения номера...
Картинки были удручающими. Она встряхнула головой и попробовала думать о хорошем: представила Великого Ника. Представила, как Ник поднимает её в высокой поддержке...
Кристина видела себя со стороны и одновременно как будто изнутри, ощущая, что никак не может натянуть подъём. Не смотря на все усилия, пальцы ноги безжизненно свисали какой-то чёрной тряпкой. Изо всех сил она пыталась натянуть пальцы, как учила Исидора Хуановна. Безуспешно. Такого ужаса беспомощности Квакина ещё не испытывала! Вокруг сновали фотографы, щёлкали затворы. А Кристина, отчаянно телепаясь наверху, представляла, как она будет выглядеть с Великим Ником на обложке гламурного журнала с такими "балетными" ногами... Больше всего она переживала, что подвела Великого Ника...
И наконец Квакину осенило:господи! она просто забыла снять носок с ноги до конца!
.
От собственного ужаса она очнулась, уткнувшись носом в ступеньку.

Руки машинально тёрли мрамор, который скрипел, как чисто вымытая посуда. Носки вылезли из босоножек и свисали чёрной тряпочкой.....
...Жалкое зрелище - новогодние праздники.
Закончив работу, Кристина не стала дожидаться вечернего спектакля, а пошла пешком к центру города.
Только город всегда спасал её в тяжёлую минуту. Исакий был розовый в лучах заходящего солнца, "Медный всадник" - зелёный, кони у манежа - серые, словно никто и никогда не тёр их так старательно, как только одна Квакина могла полировать кусочек любимого города в своём любимом театре. Короче, всё было на месте и в порядке.
Мимо проносились шикарные машины. Помогал ли город их пассажирам, которые существовали словно бы вне его, не видя и не слыша его речи?
А Квакина шла и шла. И поглощала Петербург целиком, словно обнимая его с высоты прекрасной балетной поддержки. И ей становилось легко.